Евгений Белогорский - Восточная война [СИ]

Заметив маневр Корфа, британцы вначале пытались отчаянно сигнализировать неизвестному пароходу, об опасность производимых им действий, однако это не дало никаких результатов. Задорно дымя трубой, пароход приближался к корвету все ближе и ближе, упорно не желая менять свой курс. Расстояние между судами неуклонно сокращалось, враждебность намерений незнакомца стала очевидна и только тогда, с корвета, по нему нестройно ударили пушки.

Расчет Ардатова на то,что попасть в быстро движущий пароход из корабельных пушек было очень трудно, полностью оправдался. К тому же спешка и торопливость комендоров, лихорадочно наводивших жерла своих пушек на внезапно объявившегося врага, свели результативность их стрельбы к нулю. Выпущенные с корвета ядра легли далеко в стороне от брандера, не причинив ему абсолютно никакого вреда.           

На "Санспареле", так называлось это судно, был немедленно поднят сигнал тревоги, оповещая все остальные суда о появлении врага. Времени на перезарядку орудий у команды корвета уже не оставалось, и потому, капитан принял единственно правильное в этой ситуации решение; развернуть свой корабль носом к противнику и свести к минимуму урон от неизбежного столкновения с ним.

Капитан Гастингс, был вполне толковым офицером и, правильно разгадав намерения противника, вывел на палубу почти всю команду, приказал ей вести по противнику оружейный огонь, в надежде перебить вражескую команду и тем самым попытаться избавить свой корабль от столкновения с вражеским брандером.  

Английские пули густыми роями обрушились на палубу и капитанскую рубку, безжалостно кромсая в клочья деревянную обшивку парохода. Не будь на пароходе многочисленных мешков с песком, возможно у англичан, что-либо и вышло, но надежно прикрытый импровизированной баррикадой Павел Корф продолжал вести свой корабль к цели.

- Держитесь братцы! Сейчас вставим фитиль британцам под самый хвост! - азартно подбадривал лейтенант своих товарищей, которые радостно кричали в ответ, забрасывали в гудящее чрево котла все новые и новые порции угля. Когда до британского корвета оставалось чуть более десяти метров, он прокричал: "Все за борт!" и команда, повинуясь приказа командира, бросилась на корму, к которой была привязана шлюпка.  

Сам лейтенант Корф оставался у штурвала корабля до самого последнего момента, твердой веря в успех своего дела, а точнее в две шестовые мины, которые были прочно прикрепленные к носу парохода. Капитан Гастингс так же все это время находился у штурвала своего корабля. Не видя на борту брандера огней пожара и абордажной команды с крючьями, британец решил, что русский пароход намерен просто таранить его корвет и потому уверенно шел на сближение с ним. Из-за особенности своей конструкции, нос британского корабля был полностью окован металлическими листами, превращая его в мощный таран, наподобие тарана древних триер. Вот по этому капитан Гастингс не испытывал сильной тревоги за исход от столкновения с противником.

Корабли быстро сближались друг с другом, и вот бушприт корвета  гулко ударил по корпусу противника, уверенно сминая его нос своим металлическим тараном. Прошло несколько мгновений и, два сильных взрыва потрясли корпус корвета, отчего стоявшие на палубе моряки, гурьбой покатились в разные стороны, несмотря на то, что они держались за всевозможные поручни. В числе тех, кто был сбит мощным толчком, находился и капитан Гастингс. Лежа на палубе, он сразу определил по её сильному крену, что его судно получило серьезное повреждение.

- Трюмы, проверьте трюмы, черт возьми! - громко кричал капитан своим офицерам, отчаянно пытаясь вылезти из-под груды барахтающихся на нем человеческих тел. Однако положение их мало, чем отличалось от положения самого капитана.

- В трюм Монс, в трюм! - выкрикнул Гастингс боцману, вставая на четвереньки. Он все еще надеялся, что повреждения не будут серьезными, но громкие крики о помощи, доносившиеся из недр корвета, подтвердили его самые мрачные опасения. Корвет получил большую носовую пробоину, через которую с гудением проникала морская вода.  

Главный виновник бедствий англичан лейтенант Корф, так же не удержался на ногах от сильного удара и, падая, сильно ударился спиной. От боли лейтенант потерял сознание и пришел в себя только в шлюпке, куда его перенес матрос Гаревой, не взирая на пожар, возникший на борту парохода в результате столкновения. Не выполнив приказ командира до конца, он остался на корабле и после взрывов проник в рубку, где и нашел Корфа в бессознательном состоянии.

Возникший на брандере от столкновения пожар и тот факт, что второй винтовой корвет прикрытия "Трибюн", устремился оказать помощь, тонущим товарищам, позволил шлюпке охотников беспрепятственно покинуть поле боя и пристать к берегу, где их уже поджидали казаки Зоргича.  

Этот же пожар, чьи густые дымы низко стелились над волнами и закрывали обзор на море, позволил другому русскому брандеру незаметно приблизиться к кораблю капитана Колда. Британцы слишком поздно обнаружили угрожающую им опасность, но не потеряли голову от страха и приготовились к отпору. Видя, каким безрезультатным был бортовой залп корвета капитана Гастингса, Колд решил встретить врага залпом с минимального расстояния. Английские канониры лихорадочно наводили свои орудия на юркий пароходик, стремительно идущий на сближение с ними.

Глазомер не подвел канониров Колда. Стоявшие на палубе моряки отчетливо видели, как на борту вражеского брандера борту вспыхнуло яркое пламя нескольких взрывов, и в море дружным градом полетели деревянные обломки палубы. Вслед за ними туда же упало два человеческих тела, а на борту вспыхнул пожар. Это вызвало бурю восторженных криков среди британцев, однако вскоре они сменились криками удивления и настороженности. Русский брандер продолжал упрямо двигаться к корвету Колда, не смотря на сильный огонь, который с каждой минутой все больше и больше охватывал пароход. Этот брандер был до основания заполнен горючими материалами и подожженный противником раньше времени он в одночасье превратился в огромный факел.

Сотни глаз команды корвета с трепетом наблюдали, как ярко горит капитанская рубка парохода, охваченная огненными языками пламени. Там в дыму и пламени находился живой человек, который, полностью презрев угрожающую ему смертельную опасность, твердо, продолжал управлять горящим кораблем. Все с нетерпением ожидали, что у него сдадут нервы, и он покинет пылающий корабль, однако секунды шли за секундами, но русский моряк предпочел ужасную смерть, без малейшего колебания променяв свою жизнь, на возможность нанести вред английскому кораблю.